знает каждый. Но многим неизвестно, что существовал он не только у первобытных племен, но и во вполне исторические времена, причем практически по соседству.
В словаре Брокгауза и Ефрона по этому поводу написано, что о существовании этого обычая у балтийских славян имеется свидетельство о том, что некто Шуленберг спас одного старика из рук его односельчан, которые собирались отправить его «к богу», и этот старик, приставленный им привратником к замку, прожил после этого еще 20 лет. (Заметьте, речь идет не о представителях первобытного племени!) Постепенно этот обычай изживался, легенды многих народов, повествуют о том, как люди научились ценить мудрость и опыт стариков. Убийство старого человека стало считаться тяжким и недостойным преступлением. Но вот выражение «Скала Стариков» слышал каждый. Я, конечно, не приписываю эльфам истребления своих старцев, их этнос для этого слишком малочислен, да и мораль высока. Но есть у меня тень подозрения, что не просто так эльфы порой подменивали человеческих младенцев на своих стариков. Или это развлечение эльфийских пенсионеров? Впрочем, я отдаю себе отчет, что это только подозрение, причем не имеющее доказательств.
Есть у меня и еще одно подозрение о возможной суровости в эльфийской общине, и основывается оно на том же явлении подмены детей, о котором я писала в одном из прошлых постов. Леди Уайльд в «Древних легендах Ирландии» описывала случай, когда мать-эльфийка пришла в людской дом в поисках своего ребенка, и увидев его в детской кроватке обрадовалась: «- Ведь это мой ребенок, которого украли у меня, потому что мой народ решил забрать вашего красавчика; но мне-то нужен мой собственный! Если вы отдадите мне его, я научу вас, как вернуть ваше дитя». Я уже говорила о том, что
такой поступок, а кража дитя у матери вещь серьезная, мог быть продиктован как раз необходимостью. Возможно, что эльфийские подкидыши из легенд, уродливые и слабоумные, подбрасывались людям из-за того, что община не могла позволить себе растить неполноценных детей. Если мы представим себе лишенную прикрас картину натурального хозяйства, то не будем слишком осуждать наших «добрых соседей» за жестокость.
И во всех случаях суровость общины обусловлена не личной жестокостью ее членов, а насущной, жизненной необходимостью. К тому же, я могу предположить, что эльфы не допускают внутри своего общества эксцессов, связанных с правилами рода. Им присуще многовековое этническое самосознание, которое выводит на первый план самодисциплину и препятствует появлению асоциальных наклонностей. Грубо говоря, эльфы, по всей видимости, не склонны к анархическим и бунтарским замашкам, отчего общине нет нужды прибегать к карательным мерам. Это гармоничное общество.
Вторым фактором смягчения давления рода является, несомненно высокая культура эльфов. Это не крестьяне, не прочитавшие ни одной книги, и не городские обыватели Средних Веков. История показывает, что эльфы знали книги, само оформление которых было произведением искусства, изготовляли выдающиеся в художественном плане предметы быта – скажем, чаши. А просвещенное общество всегда смягчает свои нравы, обращается к личности, ценит индивидуальную свободу и самовыражение.
К тому же, надо полагать, что сословное угнетение в эльфийском этносе если и присутствует, то в самых мягких формах. Нет общества без власти, но она бывает разной. Я, скажем, не могу себе представить в эльфийском роду все ужасы средневекового феодализма, или рабовладельчества.
Эти две основные черты предполагаемой эльфийской общины – взаимовыручка и одновременно строгость внутри социума, с не самым дружественным отношением во внешних связях и являются основными для формирования представления о ней.
Конечно, для полновесного суждения об общественной жизни эльфов этих сведений исчезающе мало. Но уже по ним можно судить о каких-то чертах самосознания эльфов. Во-первых, можно сказать, что эльфийское общество это этническая община, тайно или просто скрытно обитающая либо на Земле, либо в параллельном мире (в этой статье я отталкивалась от первого предположения). Это формирует у эльфов специфический тип самосознания, связанный с хранением сакральных тайн своего народа (см. предыдущий пост). Как и любая община она характеризуется родственными отношениями среди своих членов, выраженным чувством товарищества. Но при этом, судя по всему, отличается настороженным, а то и враждебным отношениям к пришлым, суровостью социальных правил, доминанте общинных интересов над интересами конкретного эльфа.
Здесь я сразу оговорюсь, что нельзя полностью применить мерки человеческой общины на эльфийскую. О ней мы знаем крайне мало, да и этнический характер этой общины сильно отличается от привычного нам.
Но как бы мы не пытались составить представление об эльфийском обществе, мы столкнемся с проблемой хронологического подхода. Эльфийский этнос, как и любой другой, существует во времени, и изменяется с его течением. Но судить о степени и характере таких перемен крайне сложно – у нас попросту недостаточно сведений.
Вот так странно и противоречиво выглядят обобщенные представления о фольклорных эльфах в зеркале этнографии, а точнее социологии. Впрочем, если когда-нибудь официальная наука признает существование иных, кроме человека, разумных существ на земле, то впору будет создавать отдельную науку для изучения их обществ и этносов.
Рекомендовать