самые диковинные теории: чем диковинней, тем интереснее. Представления об угро-финских родственных языках начало складываться в Центральной Европе уже в XVII веке, но в Финляндии еще и в XVIII веке пытались доказать, что финский родственен ивриту, древнегреческому и готскому. Доказать это не удалось.

Что же до шведского, то его главенство было закономерно: с 1300 до 1809 года Финляндия входила в состав Швеции, с 1809 до 1917 именовалась княжеством Финляндским в составе Российской Империи. До 1809 года единственным официальным языком на территории Финляндии был шведский. Российская Империя ввела ещё один язык – русский. Через 25 лет после публикации «Калевалы», в 1860 году, борьба финской интеллигенции за официальное признание родного говора равноправным с двумя другими достигла пика. И Александр II утвердил «наличие» у финнов еще одного языка. Сегодня в Финляндии официально существуют два государственных языка: финский и шведский. Возможно, если бы некий лингвист-швед в начале 19-го века заинтересовался говорами финских крестьян, то история языка финнов сложилась бы иначе. Но ими заинтересовался финн, и (что очень важно) не лингвист. Нисколько не умаляя заслуг Лённрота, следует отметить, что в силу как и глубоко патриотической задачи, так и в силу отсутствия специальных знаний, он предполагал, что собирает народный фольклор: руны-песни, звучащие на «разных говорах» одного языка. Для финна того времени (сейчас ситуация несколько иная) было вполне естественным, что некий говор он понимал почти полностью, какой-то - частично, а иной - с трудом или не понимал вовсе (особенно, если он говорил с карелом). На территории Финляндии можно было добраться до смысла сказанного при помощи

шведского языка (ближе к Западу) и при помощи русского (ближе к Санкт-Петербургу). Нет ничего удивительно и в том, что Лёнрот считал карел финнами, а их язык – тоже финским. И собирая руны-песни, большинство из которых было записано в Калевальском районе Карелии (ныне территория России), он включал всё собранное в состав «финского языка». Впоследствии, уже составляя словарь финского, Лёнрот изрядно обогатил его  на основе материала, полученного как в Финляндии, так и по большей части, в Карелии.

«Одиссея», «Иллиада», «Старшая» и «Младшая Эдды», «Беовульф» – народы, создавшие эти произведения, гордятся тем, что эпические творения показывают и общность их как единых народов, и наличие у них этой общности-государственности с давних времен. И чем древнее эпос, тем больше гордость. Переход Финляндии под власть Российской Империи как автономии и уравнивание в правах шведского, русского и народного языка финнов дали толчок к проявлению национального самосознания.

Ещё до подвижнической деятельности Лённрота находились энтузиасты, которые предполагали, что разрозненные былины и сказания некогда составляли цельный эпос. Руны-песни Финляндии и Карелии наводили на такую мысль в первую очередь потому, что обладали единым стихотворным размером старинной народной поэзии угро-финнов - четырехстопным трохеем (хореем). (Такой же, в принципе, размер использован в русских былинах, им пользовался и А. С. Пушкин в опубликованной в 1831 году "Сказке о царе Салтане"). Однако очень быстро выяснилось, что никакого общего сюжета, общих исторических событий в рунах-песнях нет.

Лённрот не собирался повторять путь своих предшественников и искать то, чего не существует. При составлении сборника «Кантелетар» он принял новую установку, которую выразил в паре стихов: «Стану сам я рунопевцем, заклинателем я стану». Немалую роль в том, как он подошёл к делу

составления «Калевалы», сыграл и такой факт: в те времена мало кого можно было удивить новой фольклорной публикацией. Сборники песен, переделки сказок, беллетризированные истории "из народной жизни" печатались по всей Европе. «В XVIII и в начале XIX века в Европе, особенно в Германии, романтизм создал образ "народного поэта", чувствующего силу и красоту "дикой природы", "естественных чувств" и, конечно, народных преданий. Таких "народных поэтов" находили в истории, порой создавали за них и песни. В конце XVIII века шотландский поэт Макферсон издал под именем "древнего барда Оссиана" цикл поэм. Подделка вскоре была разоблачена, но шотландцы не разлюбили эти поэмы». (С.Я. Серов. Из предисловия к публикации «Калевалы»).

Элиас Леннрот совершал длительные поездки ради сбора ранее неизвестных песен-рун. На их основе он и создал эпос: убрал лишних героев, заменил одних на других, увязал события в общий сюжет, дописав при этом для связки не менее 23% «Калевалы» самостоятельно. Чтобы предельно ясно обозначить,