наркоманов эйфория! (Вероятно, этот наркотик очень способствует магическому перевариванию репьёв с последующим удобрением лесов из предыдущего произведения). Да-да, именно наркоманов. Так как очень немногие, попробовав однажды, могут отказать себе в еще одной порции волшебного порошка. Через несколько лет такого более или менее частого применения эльфы сходят с ума. О нет! Они становятся не тихими идиотами, которые весело пускают слюни или ковыряются в носу. (Вероятно, автор полагает, что люди-наркоманы именно тем и занимаются, окончательно «подсев» - «весело пускают» и «ковыряют», потому как люди - не возвышенные и не дивные). Хотя, что гневить Фиерта, я бы не отказался полюбоваться на такое зрелище. Они делаются буйными и агрессивными, при этом не могут контролировать ни себя, ни свою магическую энергию...»
Запомните: когда у эльфа ломка, немедленно повышается урожайность окрестных полей и опорос в соседних деревнях. А то, что эльфы при этом бесятся – так можно и потерпеть.
Самая дурная привычка эльфов – привычка долго жить. Но если уж приходит конец, то приходит он к эльфам совсем не как к людям. Человек, если он верующий, может «отдать Богу душу», домосед – «тапочки откинуть», конькобежец – «коньки отбросить», подводник – «склеить ласты», начальник – «приказать долго жить» и так далее. В общем – гарантировано и быстро. Эльфы же предпочитают, по мнению некоторых авторов, весьма экзотическую смерть (с некоторым древесными оттенком, конечно, но не так примитивно как «дать дуба»):
«Хриплый голос со странным чирикающим акцентом яростно материл каких-то "южных придурков", у которых наблюдается "хроническое
отсутствие мозга" и которые не видят, что "парень едва листья не начал считать"…»
«Считать листья» - несомненно долгий процесс умирания-смерти, что даёт эльфу дополнительный шанс выжить, поэтому я считаю возможным не обращать внимания на «чирикающий акцент» матерящегося эльфа-лекаря. Видимо, жизнь на одной ветке с птицами (см. Первый Принцип), наложила свой отпечаток.
Отдельно об эльфийской моде
Эльфы жить не могут без моды и дивной одежды. Одежда бывает гражданская и военная. Каждый автор оригинальничает в меру своей фантазии, ориентируясь на заданную «необычность» вида и свойств.
«Н-да, доигрался, подумал я, натягивая на себя латаный-перелатаный комбинезон стража, под присмотром сурового сержанта в потертых стеклянных латах».
Нам никогда не узнать, как автор представлял себе стеклянные латы. Можно лишь предположить, зачем они вообще такие понадобились. Когда сквозь стеклянные доспехи (новенькие, без царапин) просвечивает изящно вышитый стёганный поддоспешник, противник должен падать замертво, сражённый красотой военно-полевого «нижнего белья».
Профессор Толкин рассказал всему миру о знаменитых эльфийских плащах, но забыл сообщить способ изготовления и материал. Поэтому современные авторы стараются объяснить «дивность» плащей кто как может. Авторская мысль не знает границ (в том числе, не знает, что пора бы уже и остановиться):
«Добрые плащи, не иначе эльфийские, из шкур орочьих детёнышей выделанные. Таким ни вода, ни огонь не страшны».
Детенышам уже точно ничего не страшно. Страшно представить себе цех по выделке этих «шкур»: орки-то в произведении автора – вполне
разумные существа. Очень «добрые» плащи…
Преступление и наказание
А вот с некоторыми авторами нельзя не согласиться:
«Ну а еще я рассказала мальчишке несколько свеженьких анекдотов. Тех самых, распространение которых подходит под статью третью пункт 'эш' и карается конфискацией имущества и исправительными работами на гномьих шахтах сроком от двух месяцев до трех лет. Какие анекдоты? Ну, про эльфов, разумеется, и их с орками трепетные отношения».
Вот это – правильно. Ещё правильнее было бы давать «пожизненное» за такие анекдоты, но автор фэнтезийного уголовного кодекса очень уж демократичен и либерален. Простим ему излишнюю мягкость – автор всё-таки продукт своей эпохи.
С надеждой на применение в будущем указанной статьи УК к авторам некоторых вышеперечисленных «перлов»,
Aurin Thelassiel
Рекомендовать