Слышали, небось, сказку про Белоснежку? Слышали, конечно. Так вот сказочник, как это часто бывает, добавил отсебятины и все что можно и нельзя безбожно переврал. В отличие от меня, мамуля у нас красавица – высокая, рыжая, зеленоглазая, и грудь у неё роскошная. Короче, есть на что посмотреть мужскому глазу. И, разумеется, дурацким вопросом: «Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» моя мама никогда не задавалась. Да мало ли на свете записных красавиц. Это королей и принцев на всех не хватает. М-да...

А вот Сноувайт, наша Белоснежка незабвенная, та, конечно, испытывала комплекс неполноценности. Это, кроме того, что стервой уродилась ну просто редкой масти. Может быть, ей и в самом деле мало уделяли внимания в детстве, или наследственность оказалась плохая, но девица с младых ногтей демонстрировала дурной характер и живодерские наклонности. О замученный птичках и хомячках я умолчу, но то, что прислуга бледнолицую принцессу боялась как огня – это факт. Мамочка сумела перетерпеть три покушения на свою жизнь, но даже у драконицы полукровки терпения отнюдь не бездонная бочка. В очередной раз, избежав смерти, мама поставила перед супругом вопрос ребром – либо дочурка, либо жена. Его величество честно попытался выдать Сноувайт замуж. Тщетно. Сидеть при муже-короле Белоснежке было не по нраву, она сама хотела стать королевой. В итоге девица сбежала из дворца. Скажу по секрету, такого грандиозного праздника как по этому поводу там не случалось со времен победы над Черным Властелином. Народ ликовал, король собственноручно наливал придворным и челядинцам вина, всю ночь над столицей громыхали фейерверки, незнакомые люди обнимались на улицах и плакали от счастья. Естественно, что Белоснежка затаила злобу на родного папеньку, ненавистную мачеху и весь народ.

Она пыталась науськать на Ланселота соседских королей, но тщетно. Девушка успела им насолить не меньше, чем родне. Тогда барышня обратила свой взор на королевства нелюдей, в первую очередь на гномов. Бедные гномы! Вот уж кто намучился! Они же, в конце концов, её и отравили, хотя этот метод решения проблем у подгорного народа не в почете. Не иначе дроу подкинули идейку. Бородатые жлобы вбухали в хитрую интриганку столько золота, что чуть сами от жадности не удавились рядом с теплой еще покойницей. Но недаром о предприимчивости подгорных мастеров ходят легенды, они что угодно умеют обратить в свою пользу. Правда, пришлось еще немного вложиться в украшение пещерки, хрустальный гробик и качественное бальзамирование, но затея того стоила. Лежит теперь красавица Белоснежка в прозрачном саркофаге, прямо как живая, и не иссякает очередь желающих поцеловать мумию в розовые уста поцелуем истинной любви. А так как желающие в основном принцы, княжичи и прочие

благородные юноши, то гномы дерут с них немалую плату, вполне позволительную для обладателей толстых кошельков. Мне Дорин по огромному секрету рассказал как-то. А вы говорите: «Сказка - ложь да в ней намек...» А какой урок можно извлечь из этой, с позволения сказать, сказки про Белоснежку, которую нынче читают детям на сон грядущий? Что брать у незнакомых людей яблоки и есть их немытыми – плохо? Я бы на месте наших моралистов водила экскурсии к Белоснежкиной мумии и рассказывала детишкам о том, что случается с жестокими и беспринципными девицами, искренне полагающими, что цель оправдывает средства.

До столицы я доехала за четыре дня в полном комфорте, не отказывая себе в удовольствии поболтать с попутчиками. Вернее с попутчицами.

Прихожу во дворец и застаю маменьку в слезах. Да таких горючих, словно беда какая приключилась. Я уж было решила - Ланселот ей изменил. К счастью, я ошиблась. Отличился мой единоутробный братишка осьмнадцати невинных годов. Славный он мальчонка, некапризный и воспитанный. Если б не принцем был, то я б его на лето к нам забирала. Чем в душной столице пыль из-под карет глотать, лучше пусть бы в деревенской грязи возился. Как любил говаривать Шлёп – мой первый супружник-орк: «Больше грязи – ширше морда!».

- Что случилось-то? - спросила я маму.

- Артур влюбился! - воскликнула она и залилась слезами пуще прежнего.

- В кого? - подозрительно и осторожно поинтересовалась я.

Нынче такие времена пошли, что может быть всё.

- В какую-то вертихвостку!

Уф! У меня аж от сердца отлегло. А то ведь мог и в парня. Сейчас это сплошь и рядом.

- Ну и что? Артуру скоро восемнадцать, все, что надо у него отросло, самое время влюбиться.

- А вдруг проходимка какая-нибудь?

- Погоди! Разве тайной службе его величества