головой...
Есть!..», — удар о землю, и я перестаю понимать, что, где и как.
Одно большое, черное пятно поглотило весь мир. «Варда!» — зову я мысленно.
Я вижу, что я вишу на какой-то незримой грани, оглядываюсь... вверху — звездное
небо, внизу — непроглядный мрак. Тянет отпустить грань. Но мне страшно. Я
знаю, что назад пути не будет. Тут до меня дошло, что я не дышу.
«Я, наверное, уже труп».
«Так, стоп, если я еще думаю, значит, я не жмурик».
«Надо выбираться. Надо задышать. Нельзя тут висеть вечно».
Сверху возникает белая сияющая фигура. Подает мне руку. Я цепляюсь, подтягиваюсь.
Все тело напряжено, как мне кажется, до предела. Еще немного, и я уже лежу
на твердой поверхности. Получилось вдохнуть полной грудью. Ура. Все получилось!
Я вижу нечто
светящееся у своей головы...
Слышу... Вау! Я слышу!
— Лас! Лас! Лас, не уходи! Лас! Ты жив?! Ответь! Боже, у него кровь! Лас!
«Так, я жив, дышу, надо сообщить, что я жив. Сказать».
Я собираю в кучу свои мысли и пытаюсь выдавить из себя: «Я жив!» — фиг!
Я слышу свое бессвязное бормотание. Жуть!
Я злюсь. Язык не слушается. Попробуем иначе. Пытаюсь открыть глаза... Счаз-з-з.
«Что за проклятье!» — думаю я.
— Я жив, — ура! с n-адцатого раза изрек бедный я.
— Он жив! Жив! Хэл, Лас живой!
А у меня перед глазами все пятнами.
— Лас! У тебя голова в порядке? Там кровь...
— Нет...
— У нас у всех не в порядке, не волнуйся...Тела
я не чувствую. Нет. Теперь нет только ног.
«Интересно, у меня, наверное, хребет сломан,
раз
ног не чую... Хотя нет, боли нет, все ОК! Так. Ага, холод в пояснице, точно
все в норме, у, блин, как холодно... И башка — шайтан, болит... Так... ага,
боль в ногах... а они — не сломаны ли? Нет, не похоже на перелом... там боль
другая... и этот проклятый звон в ушах... Ох... и эти... сердобольные... лекари,
блин, козлы... «сломаны — не сломаны». Я шевелю ногами. Все нормально. Острой
боли нет.
— О, Эру, я жив...
— Не шевелись, — ответ на то, что я пытаюсь сесть. — У тебя, наверное, ноги
поломаны...
В ответ хочется выругаться, причем матом и со вкусом.
— Да не сломано ничего. Мне не больно. Искандер, посади меня.
В глазах опять потемнело. Ой, мля... Опять. Ну на кой фиг... О, ботинки съехали.
— Расшнуруйте, пожалуйста, и поправьте мне ботинки...
Их начинают с меня снимать. —
Да не надо их снимать, наденьте назад, только ровно.
— А с тобой все нормально?
— Да. Точно и абсолютно. Даже идти смогу. Только вы их теперь зашнуруйте и
завяжите.
— У тебя голова разбита.
— Ага, потому и звенит.
— Сейчас «скорая» приедет.
— Угу...
— Лас, ну ты нас и напугал...
— А Синий где?
— Его уже увезли.
— А что с ним? Сильно?
— Да ничего, он тут еще сотовый искал.
— Ну и ладно...
Приехала «скорая», меня отвезли в больницу, там все как положено: рентген,
в перевязочную, а мне жутко хочется чаю, горячего, сладкого чаю, о чем я и
сообщаю медперсоналу.
Чаю мне не дали, но забинтовали, все промыли, и выпинали за дверь...
Иду
домой. Меня шатает...
Представляю себе такую картину: идет тело с взъерошенными волосами, стоящими
от обилия
крови
на них, шатающейся походкой, с разодранными штанами и кое-как забинтованной
ногой... Подходит милиционер, и спрашивает, кто, куда, откуда, и т. д., а
я ему отвечаю: «Да знаете, мы тут в Лермонтов с друзьями ходили за батоном
и майонезом, потом пешком обратно, тут ваши коллеги нас остановили с такими
же вопросами, потом нас машина сбила, на «скорой» привезли в больницу, вот
оттуда и иду. Куда? Домой, спать. И вообще, давайте уйдем с проезжей части...
И меня пробило. Иду и, как роханский жеребец, ржу, да так заливисто...
Мне как-то стал так понятен весь идиотизм сложившейся ситуации, что смех просто
пер из меня. Батон с майонезом! Хы!..
(09.02.2004)
Меня ведут по коридору. Как есть я в походной одежде, так и есть. Как взяли,
так и иду. Голова, правда, слегка звенит, ну да это не страшно.
Один поворот... второй... а даже странно... меня и не потрудились
связать... ну, дела... И где же это я... хотя все равно скоро узнаю. Пока
надо запомнить, какие где повороты, а... о... дверь приоткрыта... так... ничего
интересного. Не оружейная. Жаль. Лук и стрелы — и большие неприятности я вам
обеспечу.
Я чувствую чужую злую волю. Пробуют пробиться сквозь avanire? Ну-ну. Успехов
вам.
Еще поворот. Идем по темному коридору. Орки-конвоиры подталкивают в спину,
хотя я чувствую, что, если бы не приказ, меня в мелкий винегрет бы покрошили.
Эльда. Здесь это — клеймо. Смертный приговор. Здесь считают, что таким, как
я, не место среди живых. Здесь орки. Смертельные враги, с которыми мира не
будет, пока жив хоть один из эльфов или из них. Мы идем. Во мне поднимается волною страх, страх, какой подвигает на все, что
угодно: от нападения до самоубийства и предательства.
— Иди.
|
|
|