Я иду. Не сопротивляюсь, но ищу момент, чтоб напасть. Их больше, они сильней. Каждый способен скрутить меня как ивовый прут.
Я чувствую, как воздух заполняется тягучей аурой мрака, мне душно, мне страшно.
Я как струна. Каждый шаг — вечность.
Он пытается пробить avanire. Он. Саурон? Но... но ведь о нем ни слуху, ни духу... Сгинул... пропал... Но тот, кто пробует сейчас пробиться, — маг, не меньше, чем майа.
Где я? Я не связан. Бежать. Сейчас.
Как известно, в темноте эльф способен видеть почти как днем.
Я хватаю ятаган из руки охранника. Он не ждал такой наглости от меня и не сопротивлялся, но едва я успел зарубить его, как сзади кто-то захватил меня за шею, и все в глазах поплыло... Пальцы разжались, и оружие со звоном упало на каменный пол...
Видимо, какое-то время меня несли или тащили... Потом завязали глаза и вели вслепую. То есть слепым был я.
Повязку сняли в зале, небольшом, но уютном и хорошо обставленном. Свет резанул глаза, но когда я привык, любопытство взяло верх, я стал осматриваться.
Здесь даже красиво. Зал освещен факелами, на стенах картины, оружие — просто, но со вкусом... Стола не было, да в зале стол, полагаю, не был бы уместен. У дверей стражи. Люди. Одеты в черную одежду, впрочем, она им очень шла...
— Ну, здравствуй, — раздался голос.
Я чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Я ждал чего угодно, жуткую физиономию, или, напротив — что-то утонченно-изысканно-черное, а тут...
— Кто ты?
— Это ты кто, эльда? Имя? Откуда и куда шел? Что знаешь? Понял?

Я замолчал. И надолго. Я гадал, кто же это.
— Будешь говорить? — вновь зазвучал голос.
— Я не могу говорить с тем, кого не вижу и не знаю.
— Что же... — у стены передо мной появился некто, закутанный с ног до головы в черное. Его образ довершал черный же плащ, с накинутым на голову капюшоном.
— Теперь ты видишь меня. Советую не геройствовать, эльф, я редко предлагаю говорить несколько раз. Обычно я сперва отправляю на дыбу, а после — спрашиваю. Так как? Ты бывал в плену? Тебя пытали?
— Я не боюсь тебя.
— Врешь. Боишься. Я знаю. Слышу это. Не лги себе, эльда, ты не столь еще опытен, чтобы совершенно скрыть все за avanire.
— Так это ты? Ты хотел использовать осанвэ? — я сделал шаг вперед, потом еще шаг. — Кто ты? Что это за замок? По какому праву ты меня удерживаешь здесь?! — я уже разозлился.
— Назад... — процедил он. — Здесь я хозяин.
— И кто же ты?!
— Я имею право... впрочем... мальчик, ты, как я вижу, недостаточно воспитан.
Дальше я не успел понять, что происходит, а меня уже охаживали шестом, повторяя заданные им вопросы.
Он приказал прекратить, когда, после очередного удара по ребрам, я тщетно силился вдохнуть, лежа на каменном полу и заливаясь слезами.
Он подошел и присел на корточки рядом со мной.
— Ну?.. ты надумал говорить? Или хочешь на дыбу?
Я поднял глаза и посмотрел на него. Как я его ненавидел!
— Ты плачешь, малыш... а ведь настоящий воин не плачет, даже когда ему очень больно. — Он коснулся моей щеки, а я отдернул голову — на его перчатке блестела капелька воды. Слеза. — А ты играешь в честь и доблесть... ребенок. Кто твои родители? Я ведь не хочу зла тебе...
— Ты сам — зло! — я уже смог вдохнуть, и ждал, что будет дальше. — Ты можешь пытать, можешь убить меня, но меня будут помнить как героя, а тебя — проклинать как убийцу Саурона!

— Ты говоришь то, к чему тебя приучили, малыш. Ты, как видно, и в плену не бывал... Сколько же тебе лет, и какой король-идиот отправил тебя на гибель, а?
— Мой король, в отличие от тебя, не идиот. А вот ты — ты простился с разумом уже давно.
— Ты ведь не знаешь, что такое война. Ты не видел смерти. И сейчас я битый час вожусь с тобой, пытаясь договориться по-хорошему, а ты играешь в молчанку и дерзишь мне, вместо того чтобы подумать о том, насколько это страшно — смерть... Я терпеливо сношу все твои выходки, а ты? Чем платишь мне ты, эльда?
— Тем же, чем и должно.
— Ты юн, даже эльфы бывают юными. А ты совсем ребенок. Настырный ребенок. Я покажу тебе смерть. Ты увидишь. Уведите.
Сколько прошло времени, я не знал. Меня заперли где-то глубоко, там, где не было окон. Лишь тьма и сырость. А еще мыши, а может, что-то, им подобное. О, Валар! Если бы только кто-нибудь слышал меня! Отец мой, король мой... папа... Но звать я не мог. Не мог потому, что для этого нужно раскрыться, а мне нельзя. А значит, никто и никогда не узнает, где я сгинул. Никто не узнает, как и кем был убит наследный принц.
Но я еще жив. Значит, есть надежда. Призрак надежды, но есть.
Спустя бесконечность одиночества и тягостных раздумий, за дверью послышались шаги, скрипнул-грохнул засов, и орк-страж приказал выйти.
Мы прошли куда-то наверх, из подземелья.
При выходе на террасу мне связали руки за спиной.
— Зачем? — спросил я.
Вместо ответа меня просто выпихнули вперед и оставили в обществе двух стражников.
А то, что я увидел во дворе, если эту площадь можно так назвать, меня повергло в ужас.Там, прикованные к стенам, стояли мои родичи, эльдар. То, во что их превратили мучения,