В 4-м номере "Альфирина" был опубликован мой материал, где рассматривались заимствования в квенья и синдарин из финского и карельского языков. За прошедшее время многочисленные поклонники Толкина, и не в последнюю очередь – лингвисты, провели ряд исследований. Так, например, сами финны, изучив словотворчество Профессора, обнаружили 1% только прямых заимствований в квенья из их языка. А это  ни много ни мало около пятидесяти слов. Еще больше слов восходят к финскому и карельскому этимологически. На фоне заявлений Толкина о том, как прекрасно сочинять новые слова, отражающие в звуках представления автора об именуемом предмете, такая картина выглядит несколько странно. Но эта странность – не единственная.

Профессор был и остается для меня человеком-загадкой. Несмотря на публикации писем, заметок, многочисленные исследования, некоторые из произведений Профессора, давно и хорошо известные, заслуживают более пристального внимания. Одним из таких произведений является статья «Тайный Порок», цитаты из которой приводились в предыдущем материале. На сей раз, внимание будет уделено не языкам, а самой статье.

Казалось бы, что в лекции-речи Толкина, оформленной впоследствии в статью, ничего особо примечательного быть не может. Человек всего лишь рассуждал о хобби – придумывании языков. Один из интересных моментов этой статьи, касающийся заявления Профессора относительно стойкого личного предпочтения в выборе слова «всегда» в придуманных им языках, уже был мною упомянут. Напомню: Толкин утверждал, что по причинам, которые он не в силах преодолеть (глубокие психологические причины), “ever” («всегда»)  в сочиненных им языках звучит не

иначе как “vru”.  Квенья и Синдарин к этому времени уже были разработаны настолько, что Толкин написал на этих языках ряд стихотворений. Много лет спустя статья правилась автором, но данный пункт остался без изменений. Однако «oio» в квенья и «ui» в синдарин никоим образом не подкрепляют это утверждение автора статьи-лекции. Выводов из такого заявления можно сделать два: либо Толкин косвенно указывал на то, что по данному признаку (отсутствию глубоко характерного слова) языки не являются собственно и исключительно его, либо просто забыл, что в Сильмариллионе уже белеет вечно-снежная Ойолоссэ, а одно из названий цветка альфирин звучит на синдарин как «уйлос» - вечно снежно-белый.
Но этот пример противоречия в статье – не единственный. Статья сама по себе является для меня поводом по-прежнему считать Профессора Толкина весьма  противоречивой личностью, чьё творчество можно изучать долго и всё равно встречать нечто

новое, загадочное или «сказочное».

В предисловии к изданию «Чудовища и критики и другие статьи» Кристофер Толкин пишет: «Другая работа, «Тайный  порок », уникальна тем, что, по–видимому, только в ней «вымышленный мир» как таковой открыто вынесен на суд «мира академического», причём за шесть лет до выхода «Хоббита»…» «Статья «Тайный  порок » сохранилась в виде единственной рукописи без указания даты и случая, к которому она была приурочена; тем не менее, очевидно, что лекция читалась членам некоего филологического общества; Конгресс эсперантистов в

Оксфорде, о котором говорится в начале статьи как о прошедшем «около года назад», состоялся в июле 1930 г. Таким образом, рукопись можно датировать 1931 годом. Впоследствии текст кое–где правился на скорую руку: очевидно, для второго выступления, имевшего место много позднее (фраза «свыше