валлийцев. Они то затихали, то наращивали интенсивность. Первое свидетельство о «валлийцах» было представлено неким Дэвидом Ингрэмом, который прибыл с британским флотом и был высажен в Мексиканском заливе с целью пешего исследования Америки. Он утверждал, что в ходе своих путешествий получил теплый прием у дружественного племени, в языке которого содержался ряд валлийских слов.
В 1580 году валлийский ученый доктор Джон Ди добился встречи с королевой Елизаветой; на эту встречу он принес карту обеих Америк. На обратной стороне документа, который сохранился до наших дней, Ди наметил ряд притязаний Британии на испанские территории в Северной Америке. На вершине списка Ди находится представитель Уэльса: «Лорд Мадог, сын Овейна Гвинеддского, принц Северного Уэльса основал колонию и жил в Терра Флорида или ее окрестностях».
Первое письменное свидетельство о британских притязаниях на земли в Америке появилось в 1583 году, когда был опубликован отчет сэра Джорджа Пэкхэма. Пэкхэм утверждал, что в 1170 году Мадог основал валлийскую колонию где-то в Америке, а потом вернулся домой. Через год в истории Уэльса, написанной Хэмпфри Ллойдом, Джоном Ди и Дэвидом Поуэлом, появились новые детали. Согласно этому повествованию, Мадог отбыл из Уэльса, пока его братья боролись за отцовский трон; его целью было найти убежище в Северной Америке, а потом вернуться в Уэльс и набрать колонистов.
За публикацией книги Пэкхэма немедленно последовал ряд сообщений о встречах с племенами, говорящими на валлийском наречии уже на территории Америки.
В 1752 году из письма, полученного из Филадельфии, стало известно, что «валлийские индейцы были обнаружены за Миссисипи».
Губернатор Виргинии Динвидди даже попросил подготовить отчет о них летом 1753 года.
Спустя поколение все поселенцы, живущие вдоль границы, были хорошо знакомы с историями о валлийских индейцах, которые теперь, согласно молве, обитали вдоль берегов Миссури. Даже президент Джефферсон, гордившийся своими предками из Уэльса, верил этим историям.
В Британии, в самом Уэльсе «приступ лихорадки имени принца Мадога» разразился в 1791 году, когда доктор Джон Уильямс опубликовал труд под названием «Исследования истинной традиции открытия Америки принцем Мадогом, сыном Овейна Гвинеддского, в 1170 г.», где были собраны все имевшиеся свидетельства.
Тогда и появился Джон Эванс. Он отплыл из Лондона летом 1792 года и прибыл в Балтимору той же осенью. Опередив своих единомышленников и тех, кто мог бы оказать ему материальную поддержку, Эванс отправился на поиски валлийских индейцев самостоятельно, имея в кармане лишь 1 доллар и 75 центов. Он достиг Нового Мадрида на берегу Миссисипи, а оттуда углубился в неизведанные земли Иллинойса с единственным спутником. Эта «экспедиция» закончилась полным провалом, и Эванс случайно набрел на американский пограничный пост у Каскаски в июне 1793 года. К следующему Рождеству он был готов сделать еще одну попытку, и на этот раз достиг Сент-Луиса в Луизиане, где испанцы и бросили его в тюрьму по подозрению в шпионаже.
Освобожденный генерал-губернатором, Эванс строил новые планы контактов с «валлийскими индейцами», но осознав опасности путешествия, он озаботился подготовкой настоящей экспедиции.
По словам некоторых торговцев, в верховьях Миссури обитал высокоцивилизованный народ манданов, в количестве не менее 5000 человек, которые жили в восьми укрепленных городках. По заверениям торговцев, эти индейцы были «белыми, как европейцы». Манданы стали реальными кандидатами на звание «валлийских индейцев».
Как видно из этого изложения (дано в сокращении по книге Питера Джеймса и Ника Торпа), поиски валлийских индейцев постоянно «подогревались» с территории Британии. Легенд о светлокожих индейцах среди коренного населения Америки бродило такое множество, что оставалось только найти хоть сколько-нибудь похожее племя, чтобы объявить его потомками до-колумбовских колонистов. Кроме сторонников такого развития событий, были и противники «подвёрстки» легенд под историю Старого Света.
Один из противников версии потомков валлийцев - Стивенс - избрал критический подход к самому Мадогу. Он не смог найти никаких следов существования принца Мадога в средневековых хрониках и биографиях, подробно описывавших жизнь и деяния правителей Уэльса, включая Овейна Гвинеддского и его сыновей. Личность Мадога изучали долго и упорно. В конце концов, был обнаружен более-менее подходящий персонаж – или один из полководцев, или внебрачный сын Овейна, имевшего связи с викингами. Максимум на что мог рассчитывать тот Мадог – на плавание с викингами к Винланду на Нью-Фаундленде или, что скорее всего - на знание о нём.
«Что касается списка слов, связывавших наречие манданов с валлийским языком (этот список играл ключевую роль в доказательствах художника Катлина, некоторое время жившего среди манданов), то лингвисты не нашли абсолютно никаких следов сходства между валлийским языком и каким-либо из языков американских индейцев». Пожалуй, самым интересным здесь является тот факт, что и с языком манданов записанное художником Катлином не имело ничего общего. Если бы художник занимался сочинительством, то стоило бы ожидать сходства хотя бы с валлийским. Его записи, ввиду отсутствия связи с валлийским, никого не заинтересовали. Возможно, художник, не будучи специалистом в лингвистике, опирался только на созвучия и принял желаемое за действительное. А вот его зарисовки керамики